История той басни такова…
Жили две соседки недалеко от пгт. Орловской области, причём одна из них приехала в деревню со всей своей семьей, а другая уже там жила длительное время.
С самого начала сторожила данной деревни, женщина пожилого возраста, сделала заявление о том, что жить вновь приехавшему семейству тут не дадут и у них свои порядки в данной деревне, и нужно полностью подчиняться некой «монашке».
Нужно отдать должное старожилам данной деревни и сказать о том, что предыдущая семья, которая жила в доме, в который переехала семья «С» не смогла ужиться с такими соседями и ухала через некоторое время в другой населённый пункт.
Причины такого «гостеприимства», на самом деле, понять сложно. Казалось бы, взрослые, пожилые люди, а устраивают свои порядки в какой-то отдалённой деревне, при этом делить – то нечего: земли хоть отбавляй, однако факт остается фактом.
Далее события развивались достаточно бурно.
Началось всё с того, что сторожила данной деревни, соседка моего доверителя (гр. «С» ) - гр. «Б», решила навести порядок в деревне (этакой шериф) и наказала гусей моей доверительницы за то, что якобы они позволили себе гулять в неположенном месте.
Наказание было жестоким, гусей попросту побили (местный сленг).
Мой доверитель обратилась в правоохранительные органы и гр. «Б» была привлечена к уголовной ответственности.
Не простив своей соседке неповиновение, и, более того, что её привлекли к уголовной ответственности, гр. «Б» поклялась отомстить…
Злоба таилась долго, и спустя несколько лет решено было план воплотить в реальность.
План был таков.
... года гр. «Б» обратилась в полицию с заявлением о том, что мой доверитель её избила.
Несмотря на такое обращение, в этот день ни кто из полиции на место событий не прибыл, при этом полицию не смутил тот факт, что и мой доверитель неоднократно пыталась вызвать полицию на место событий.
Я полагаю, что своевременный приезд участкового мог бы погасить конфликт на корню, как говорится, и никаких последствий и тем более длительных судов не было бы.
Согласно обвинительного акта, мой доверитель «С» обвинялась в том, что ... примерно в … часов … минут, находясь на участке местности между домами № .. и № .., расположенными по адресу: …, имея умысел на причинение телесных повреждений «Б», на почве личных неприязненных отношений, осознавая общественно-опасный характер своих действий, предвидев наступление общественно-опасных последствий в виде причинения вреда здоровью и желая этого, держа в руках металлические грабли с деревянной ручкой, подошла к последней и умышленно граблями нанесла ей один удар в область груди, от которого «Б» упала на землю, а затем граблями умышленно нанесла «Б», лежащей на земле, не менее 3-х ударов по правой руке в область предплечья и кисти, чем причинила ей телесное повреждение в виде ссадины в области правого предплечья в нижней трети и на тыльной поверхности правой кисти, которая не повлекла вреда здоровью, после чего умышленно нанесла «Б» не менее 5-ти ударов ногами в область живота и ягодиц, причинив ей при этом физическую боль.
По мнению дознания, своими действиями мой доверитель «С» совершила преступление, предусмотренное ст. 116 ч. 1 УК РФ «Нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 УК РФ».
Можно себе представить, что должно было стать с пожилой женщиной, которой далеко за 75 лет после нанесения ей граблями и ногами таких телесных повреждений, однако дознание не смутил данный факт, как и очень интересное заключение эксперта, о котором я укажу ниже.
Первое знакомство с дознавателем было предсказуемым. Очень милая девушка задала вопрос: «Ну что, вину признавать будем, ничего страшного уйдёте в суд «в особом порядке» и гарантировано судья вас приговорит к штрафу».
Несмотря на простой по мнению дознавателя исход дела, меня смутило в этом деле две вещи:
- Категорический отказ моего доверителя, что было основным;
- Заключение эксперта, согласно которого у потерпевшей «Б» была лишь ЦАРАПИНА НА РУКЕ.
Как водится в настоящее время, дознание было окончено и дело было направлено в суд, несмотря на очевидные нестыковки и полное отсутствие доказательств виновности моего доверителя.
К сожалению, в наше время сложилась практика, если дело возбуждено, прекратить его практически невозможно, а для правоохранительной системы – это смерти подобно, так как они без всяких оснований возбудили уголовное дело, вот они и запихивают эти дела в суды.
Суды при этом всячески пытаются найти хоть какие-нибудь аргументы для обвинительного приговора, невзирая на нарушения УПК и УК.
Как правило, суды, для «засиливания» обвинительного акта или обвинительного приговора пишут, что нарушения УПК И УК являются несущественными, не смотря на то, что такого понятия в законодательстве нет, и если есть нарушения УПК И УК, значит, то или иное доказательство является недопустимым, а обвинительные акты и приговоры должны быть истолкованы исключительно в пользу подозреваемых и обвиняемых.
Я об этой ситуации писал неоднократно, но она, к сожалению, в сторону права не смещается, а, наоборот, некоторые силовики пытаются в настоящее время ввести термин «объективной истины», тогда можно будет кого угодно осудить, не имея доказательств, что очень опасно для всей правоохранительной системы в принципе и для системы правосудия в целом.
Вернёмся из теории к данному делу, итак, согласно обвинительного заключения, доказательствами, подтверждающими обвинение, являлись:
1. Заявление «Б», в котором она просит привлечь к уголовной ответственности гражданку «С» … г. примерно в ... на улице д. … ударила ее несколько раз граблями, тем самым причинила ей телесные повреждения.
Нельзя было не обратить внимание на тот факт, что в первоначальном заявлении потерпевшей по делу гр. «Б» указано не то количество телесных повреждений, которые в последствии появились в её показаниях и далее в обвинительном акте, следовательно, то количество ударов и места нанесения телесных повреждений были в дальнейшем придуманы потерпевшей совместно с дознанием или ещё с какими-то ни было друзьями (например, государственным обвинителем в дальнейшем).
Как было установлено в ходе судебного разбирательства, потерпевшая по делу ранее была привлечена к уголовной ответственности по заявлению обвиняемой и с тех пор она желала и желает привлечь мою подзащитную так же к уголовной ответственности, даже таким путём.
Более того, ранее предпринимались такие попытки со стороны гр. «Б», когда она давала ложные показания в другом уголовном деле, умышленно инициированные против моей подзащитной.
Учитывая изложенное выше, ко всем показаниям и заявлениям потерпевшей по делу необходимо было относиться критически, так как единственной её целью является месть и желание отомстить моей подзащитной за привлечение её к уголовной ответственности ранее.
- Заявление «Б», в котором она просит возбудить уголовное дело в отношении «С» по ст. 116 ч. 1 УК РФ, так как в силу своего преклонного возраста не может самостоятельно осуществлять свое право и законные интересы, не может передвигаться, является узником фашистского концлагеря в период Второй мировой войны, ветеран труда.
Указанное заявление, как и заявление, указанное в п. 1. не имеет доказательственного значения, так как это лишь заявление гр. «Б» и, как указывалось мною ранее, к заявлениям и показаниям гр. «Б» необходимо относиться критически.
Более того, как потом мы видели, и передвигалась она прекрасно, и защищать свои права она умеет прекрасно - это было видно не в одном десятке судебных заседаний, в которых она принимала участие, а тот факт, что органы дознания стали «клеить» это дело и направлять его в суд говорило о мотивированности этого дела со стороны обвинения.
Нельзя не обратить Ваше внимание, что в ходе многочисленных судебных разбирательств «замотивированность» государственного обвинителя лезла через край, а её необъективность и отсутствие аргументов выливались в крики и нежелание видеть реальной картины дела. Кроме того, гособвинитель доходил до крика, когда суд удовлетворял наши ходатайства, когда их нельзя было не удовлетворять, так как это прописано в законе.
3. Телефонное сообщение из Кромской ЦРБ, поступившее в МО МВД России «Кромской» 22.10.2012 г. в 18:05 ч. о том, что была доставлена гр. «Б» с телесными повреждениями в виде: закрытого перелома правой лучевой кости, ссадины правой кисти. После оказания помощи отпущена домой.
В данном случае перед врачами Кромской ЦРБ необходимо «снять шляпу» клятва «Гиппократа», как нас в ходе судебного разбирательства убеждал эксперт, была выполнена «в полном объёме», т.е. человека у которого закрытый перелом правой лучевой кисти отпустили домой и смазали царапины … и всё.
Неужели это не насторожило никого, нет, наверное, это нормальная практика.
4. Извещение № 2903 о поступлении (обращении) пациента, в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что вред их здоровью причинен в результате противоправных действий, поступившее из Кромской ЦРБ 30.10.2012 г., согласно которого в Кромскую ЦРБ обращалась «Б» , проживающая по адресу: д. …, д. .., … г. в … ч. с ушибом и ссадиной правого предплечья, кисти, избита соседкой, (л.д. 27).
В данном случае всё правосудие свелось к тому, что в указанном извещении без суда, дознания, прокурора и прочих компетентных органов уже установлено, что «Б» была избита соседкой.
Зачем дознание, зачем суд? Уже тогда всё было установлено и до настоящего времени права моей подзащитной оставались лишь фикцией, так как в обвинительном акте уже было установлено, что «Б» избита соседкой а дальше только сбор документов и доказывание её вины, причём здесь объективность, да и кому это надо…
Позволю себе процитировать основополагающий принцип уголовного права, а именно презумпция невиновности, заложенная в ст.14 УПК РФ - Обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном настоящим Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
Кроме того данная норма уголовно–процессуального закона предусматривает, что подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения.
Однако в нашем случае мы только и делали, что доказывали свою невиновность, так как со стороны потерпевшей включена, чудесным образом, машина обвинения, которой не нужны доказательства, а имеется постулат, что «Б» избили и всё.
И когда появляются явные доказательства нарушения закона и подтверждение того, что эксперт написал то, что не исследовал и не может толком объяснить, тут появляются всё, что угодно, и государственный обвинитель сразу забывает про закон и пытается как угодно, даже в нарушение закона, пропихнуть обвинительное заключение, по данным фактам я скажу подробно и ниже…
4. Протокол осмотра места происшествия - участок местности между домами №… и №… д. …, принадлежащие «С». и «Б». Расстояние между домом №…, принадлежащим «Б» до деревянного забора, принадлежащего «С» 35 метров. Посередине данного участка местности имеется проселочная дорога, по бокам которой находятся сухие ветки от деревьев. Данная дорога ведет в д. ... От дороги до земельного участка (огорода гражданки «С») расстояние 15 м., где происходила ссора между «С» и «Б». На момент осмотра посторонних предметов, следов борьбы не обнаружено.
Нужно отметить, что при составлении места происшествия сотрудник полиции пришёл и сам по своему усмотрению нашел место происшествия, при этом место происшествия он находил спустя несколько суток, не приглашая в момент составления протокола никого из очевидцев.
Далее в суде был продемонстрирован очередной пример грубейшего нарушения закона.
При этом очень показательна реакция государственного обвинения, она явно противоречит основополагающим принципам деятельности прокуратуры, ст.1 ФЗ от 17 января 1992 года № 2202-1 «О прокуратуре в РФ» гласит, что Прокуратура Российской Федерации - единая федеральная централизованная система органов, осуществляющих от имени Российской Федерации надзор за соблюдением Конституции Российской Федерации и исполнением законов, действующих на территории Российской Федерации.
Укажу, какова была реакция государственного обвинителя при обнаружении грубейшего нарушения закона – это попытка склонить свидетелей дать показания о том, что нарушений закона при составлении протокола не было – это явное нарушение закона со стороны государственного обвинителя, и я полагаю, что суд должен был не только дать этому оценку, но и отреагировать в соответствие с законом.
Согласно показаний лица, составившего протокол «осмотра места происшествия», он нашёл место происшествия без потерпевшей и без обвиняемой, при этом место совершения преступления было им установлено приблизительно, что явно свидетельствует о том, что место происшествия в ходе дознания по делу не установлено вообще.
В соответствие со ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию в частности событие преступления, а именно время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления, следовательно, в ходе дознания по делу не было установлено место совершения преступления, что ведёт, безусловно, к оправданию обвиняемой.
Следующее грубейшее нарушение при составлении протокола – это ознакомление понятых с их правами.
Согласно показаний понятых, права им не разъяснялись вообще, а ограничились тем, что сказали, что нужно удостоверить, что напишет сотрудник полиции и они, не читая протокол, его подписали.
В соответствие со ст. 60 УПК РФ, понятой - не заинтересованное в исходе уголовного дела лицо, привлекаемое дознавателем, следователем для удостоверения факта производства следственного действия, а также содержания, хода и результатов следственного действия.
Часть 4 ст. 170 УПК РФ устанавливает, что перед началом следственного действия следователь в соответствии с частью пятой статьи 164 УПК РФ разъясняет понятым цель следственного действия, их права и ответственность, предусмотренные статьей 60 настоящего Кодекса.
В данном случае права не только не были разъяснены понятым, но и о том, что нужно просто удостоверить факт того, что уже написано сотрудником полиции, было произнесено после того, как протокол был составлен, что является грубейшим нарушением закона.
Я полагал, что в силу своих полномочий именно прокуратура, установив данный факт, будет ходатайствовать перед судом о признании протокола осмотра места происшествия недопустимым доказательством, но, увы, закон не писан в данном случае, а, наоборот, налицо попытка заставить понятых сказать о том, что им всё в соответствии с законом своевременно было разъяснено.
Надо отдать должное понятым, участвующим в деле и сказать им спасибо за то, что, несмотря на давление со стороны государственного обвинителя, они чётко указали, что права им никто не разъяснял.
В соответствие со ст. 75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 УПК РФ. К недопустимым доказательствам в частности относятся иные доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ.
На основании изложенного выше, в соответствие со ст. 75 УПК РФ, я просил суд признать указанное выше доказательство – протокол осмотра места происшествия, недопустимым доказательством.
6. Заключение эксперта № … от … г., согласно которого у «Б» обнаружена ссадина в области правого предплечья в нижней трети и на тыльной поверхности правой кисти, которая по своему характеру не причинила вреда здоровью, образовалась от воздействия твердого предмета с гранью. Данная ссадина могла образоваться от одного травматического воздействия. Образование данного повреждения при падении с высоты собственного роста не характерно.
Из направления на освидетельствование было известно, что «Б» ударили два раза граблями по правой руке «С», за медпомощью обращалась в скорую помощь . Жалобы на боли в правой кисти.
Согласно данных судебно-медицинского освидетельствования, на правой кисти в лучезапястном суставе имеется ватно-марлевая повязка, промокшая сукровичным содержимым на уровне тыльной поверхности правой кисти. Движения пальцами сохранены, не ограничены. На основании медицинских документов известно, что «Б» был предъявлен вкладной лист к индивидуальной карте амбулаторного больного на имя «Б», из которого известно, что она обращалась за медпомощью с жалобами на боли при движении правого предплечья и кисти, наличие ссадины. С её слов … года была избита. Сознание не теряла. Доставлена скорой помощью в ЦРБ. Объективно: А/Д 170/100 мм рт. ст. Пульс 80 ударов в минуту. При этом в области правого предплечья в нижней трети и правой кисти по тыльной поверхности ссадина, болезненность и отек. Диагноз: ушиб, ссадина правого предплечья и кисти. Ссадина обработана антисептиком. Других записей в представленной медицинской документации нет.
Далее самое интересное.
Согласно заключения,
обнаружена ссадина на тыльной поверхности правой кисти, которая по своему характеру НЕ ПРИЧИНИЛА вреда здоровью, образовалась от воздействия твердого предмета с гранью, не противоречит сроку, указанному в предварительных сведениях.
Как следует из исследовательской части Акта, судебно-медицинский эксперт собственно повреждений на теле гр-ки «Б». не видел т.к. не снимал ватно-марлевую повязку. Из изученных материалов известно, что имеется несоответствие между описанием повреждения в представленном меддокументе и заключении эксперта: в вкладном листе указано, что ссадина располагается «в области правого предплечья в нижней трети и правой кисти по тыльной поверхности», в заключении отмечено, что ссадина обнаружена только «на тыльной поверхности правой кисти», без упоминания её наличия на предплечье.
Нельзя не обратить внимание на то, что вывод о давности возникновения повреждения («соответствует сроку, указанному в направлении») и характере повреждения («образовалось от воздействия твердого предмета с гранью») судебно-медицинский эксперт сделал, не видя повреждения.
Для разъяснения ситуации с правомерностью заключения эксперта и правильностью его толкования я вынужден был обратиться к «светиле» в области судебно-медицинской экспертизы профессору, доктору медицинских наук А.А. Тенькову, и он дал своё заключение по интересующим меня вопросам, за что ему отдельно огромное спасибо.
Согласно анализа заключения эксперта (Судебно-медицинская экспертиза «Б».), проведённого заведующим кафедрой судебной медицины КГУ, д.м.н., судебно – медицинского эксперта высшей квалификационной категории, установлено, что согласно «Предварительным сведениям» «… г. в … часов «С» на почве личных неприязненных отношений избила «Б».
В Заключении приводятся «Данные судебно-медицинского освидетельствования из Акта» следующего характера: «Объективно: на правой кисти в лучезапястном суставе имеется ватно-марлевая повязка, промокшая сукровичным содержимым на уровне тыльной поверхности правой кисти. Движения пальцами сохранены, не ограничены».
Из указанной записи следует, как указано выше, что никаких телесных повреждений судебно-медицинский эксперт, осматривая гр-ку «Б» в течение часа (с 11.00 до 12.00. … года) не видел т.к. на правой руке у освидетельствуемой была «ватно-марлевая повязка, промокшая сукровичным содержимым». Что имелось у освидетельствуемой под повязкой, судебно-медицинских эксперт не описывает. При проведении экспертизы изучался вкладной лист к индивидуальной карте амбулаторного больного на имя «Б», из которого известно, что она «обращалась за медпомощью в … час … года с жалобами на боли при движении правого предплечья и кисти, наличие ссадины. Со слов: была избита. Сознание не теряла. Доставлена скорой помощью в ЦРБ. Объективно: АД = 170/100 мм. рт. ст. Пульс - 80 ударов в минуту. Объективно: в области правого предплечья в нижней трети и правой кисти по тыльной поверхности ссадина, болезненность и отек. Диагноз: ушиб, ссадина правого предплечья и кисти. Ссадина обработана антисептиком. Других записей в представленной медицинской документации нет».
Согласно вкладного листа, при осмотре в ЦРБ в … час. … года было отмечено наличие ссадины на тыльной поверхности нижней трети правого предплечья и кисти. Отмечалась болезненность и констатировался отек.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что судебно-медицинская экспертиза гр-ки «Б» проводилась с многочисленными нарушениями и невыполнениями положений Приказа МЗСР РФ от 12 мая 2010 года № 346 «Порядок организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации». Не выполнение данного приказа выразилось в следующем:
а). Согласно пункта 67 указанного Приказа № 346н «Представленные на экспертизу медицинские документы должны содержать исчерпывающие данные об объеме причиненных повреждений и течении патологического процесса, а также иные сведения, имеющие значение для проведения экспертизы». В конкретном случае у гр-ки «Б» информация о повреждениях была минимальной - носила декларативно - констатирующий характер: отмечен лишь факт наличия ссадины, отек и болезненность повреждения.
б) Пункт 33.1 Приказа № 346н при повреждениях тупыми предметами декларирует необходимость описывать повреждения, отмечая их «локализацию, форму, размеры, особенности краев, другие особенности». Кроме локализации, никакие иные свойства ссадины не описаны. Вышеуказанное негативное обстоятельство (только констатирующий факт наличия ссадины) исключает возможность решения следующих вопросов:
- о давности травмы (судят по характеру корочки, которая не описана);
- о травмирующем орудии (судят по размерам и форме ссадины, которые не описаны);
- о направлении действии травмирующей силы (по особенностям корочки ссадины, которые не описаны);
- отсутствие информации, изложенной в пунктах 2) и 3) исключает возможность решение вопроса о механизме травмы: удар, травма при падении или иные механизмы.
Выводы по поводу вышеуказанного неполноценного (по сути) и поверхностного (по содержанию) «освидетельствования» гр-ки «Б» без непосредственного осмотра повреждения составлены также с нарушениями вышеуказанного Приказа № 346н, а именно:
- Не выполнен пункт 29 вышеуказанного Приказа, который декларирует: «Заключение эксперта в обязательном порядке содержит выводы по поставленным вопросам и их обоснование. Выводы должны содержать оптимально краткие, четкие, недвусмысленно трактуемые и обоснованные ответы на все поставленные перед экспертом вопросы и установленные в порядке его личной инициативы значимые для дела результаты экспертизы».
В конкретном случае, без каких-либо оснований (т.е. без обоснования вывода) был сделан вывод о «травмирующем предмете с гранью».
- Не видя собственно ссадину, (а только ватно-марлевую повязку, пропитанную сукровичным содержимым»), судебно-медицинский эксперт также сделал необоснованный вывод о том, что давность повреждения «не противоречит сроку, указанному в предварительных сведениях». Не видя корочки ссадины такой вывод делать невозможно.
- Не основаны на объективных данных и суждения об «одном травматическом воздействии» и не характерности данного повреждения «при падении с высоты собственного роста», так это лишь мнение эксперта не основано ни на одном исследовании.
С позиций формальной логики, все изложенное в разделе «выводы» собственно выводами не является, а представляет собой несколько необоснованных (не основанных на объективных данных) ошибочных суждений.
Согласно мнения специалиста, следует также отметить, что ссадина в наложении ватно-марлевой повязки не нуждается. Достаточно её смазывание раствором антисептика, что и было сделано в ЦРБ.
- Обращает на себя внимание не соответствие данных о локализации ссадины на правой руке освидетельствуемой: в Заключении отмечено, что ссадина «обнаружена (только!) на тыльной поверхности правой кисти», а в Выводах Заключения эксперта , что ссадина обнаружена «в области правого предплечья в нижней трети и на тыльной поверхности правой кисти». Наличие ссадины на правом предплечье в нижней трети в Заключении не отмечается. Отек тканей места повреждения руки ни в Заключении акта, ни в Выводах заключения судебно-медицинским экспертом не упоминается.
Из анализа сведений, изложенных в обвинительном акте по обвинению «С» в совершении и преступления, предусмотренного ст. 116 ч.1 УК РФ, проведённого специалистом следует, что:
а). В констатирующей части Акта указывается, что тело пострадавшей «Б» подвергалось травматизации многократно:
- удар граблями по груди;
- 3 (три) удара граблями по правой руке в области предплечья и кисти;
- 5 (пять) ударов ногами в область живота и ягодиц. Многократность (не менее 9 ударов - граблями, ногами)
Однако травматизации гр-ки «Б» не подтверждается количеством обнаруженных повреждений, по записям медработников у пострадавшей обнаружена одна ссадина правой руки.
Со слов «Б». «когда пришла домой, то увидела, что из ран (во множественном числе) на правой руке в области предплечья и кисти идет кровь». Согласно записи в меддокументе (вкладного листа в индивидуальной карте амбулаторного больного) никаких ран у пострадавшей не обнаружено.
Далее профессор отметил, что анализ сведений, изложенных в протоколе открытого судебного заседаний судебного участка по уголовному делу в отношении «С», обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ свидетельствует о следующем:
- процесс травматизации гр-кой «С» гр-ка «Б» описывает следующим образом:
- «С» держала грабли за деревянный черенок и ударила меня в грудь железной частью грабель. Я отлетела на 2 метра и ударилась спиной и головой о землю»;
- «Она взяла грабли и нанесла мне 3 удара граблями, стараясь попасть по голове, но попадала по рукам, потому что я закрывала голову руками. Удары получались по правой руке металлической частью грабель. Я уцепилась за грабли и держала их, она тогда стала бить меня ногами, топтать живот...била меня обеими ногами. Она была обута в резиновые сапоги. Она ударила меня 7 раз по ягодицам»;
- «У меня текла кровь с руки и капала на лицо»; Комментарий: Многократность травматизации тела гр-ки «Б» не подтверждается объективными данными - в меддокументе зафиксировано наличие одной ссадины с ушибом тканей.
Никакого источника кровотечения у гр-ки «Б» не было, т.е. с руки кровь течь не могла - ссадины кровотечения не вызывают.
Свидетель «Б» следующим образом описывал состояние гр-ки Бочаровой после конфликта: «Она сидит за столом, всё в крови: пол, стол. На кисти правой руки гематомы».
На основании изложенного выше нами были сделаны выводы:
1. Судебно-медицинская экспертиза, проведенная судебно-медицинским экспертом проведена с нарушениями Приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ № 346н от 12.05.2010 года, а именно:
1.1. Не выполнен пункт 33.1 Приказа: «эксперт отмечает... при повреждениях тупыми предметами... повреждения... (локализацию, форму, размеры, особенности краев, другие особенности). В конкретной ситуации судебно-медицинский эксперт вообще не осматривал повреждение у гр-ки «Б», а лишь констатировал, ссылаясь на Акт № … от … года, что «на правой кисти и лучезапястном суставе имеется ватно-марлевая повязка, промокшая сукровичным содержимым на уровне тыльной поверхности правой кисти». При этом данные, что эта повязка снималась и повреждение описывалось экспертом - отсутствуют.
1.2. Не выполнен пункт 67 Приказа, в котором сказано, что «представленные на экспертизу медицинские документы должны содержать исчерпывающие данные об объеме причиненных повреждений и течении патологического процесса, а также иные сведения, имеющие значение для проведения экспертизы». В конкретной ситуации информация о повреждении правой руки в меддокументе (вкладном листе № 2903) была недопустимо минимальной, а не исчерпывающей, как этот требует Приказ № 346н. Дословно отмечено: «.. .в области правого предплечья и нижней трети правой кисти по тыльной поверхности ссадина, болезненность и отек. Диагноз: ушиб, ссадина правого предплечья и кисти. Ссадины обработаны антисептиком».
По поводу ссадины отсутствует обязательно требуемая в подобных случаях информация:
- о размерах ссадины;
- о форме ссадины;
- об особенностях корочки (цвет, уровень относительно окружающей кожи, толщина на протяжении и пр.);
1.3. Имеется несоответствие между сведениями о локализации ссадины по Заключению Акта № … и Выводами Заключения эксперта № ... В первом случае (Акт № …) указано, что ссадина расположена только «на тыльной поверхности правой кисти», а во втором (Заключение № …) отмечено, что ссадина обнаружена «в области правого предплечья в нижней трети и на тыльной поверхности правой кисти»
1.4. Не выполнен пункт 29 Приказа № 346н, в котором сказано, что «заключение эксперта в обязательном порядке содержит выводы по поставленным вопросам и их обоснование. Выводы должны содержать оптимально краткие, четкие, недвусмысленные трактуемые и обоснованные ответы на все поставленные перед экспертом вопросы...».
В конкретном случае, в разделе «Выводы» Заключения эксперта № … от … года за подписью судебно-медицинского эксперта, фактически нет ни одного обоснованного вывода (умозаключения).
Раздел «Выводы» рассматриваемого Заключения эксперта состоит, кроме констатации наличия одной ссадины на правой руке, из четырех необоснованных суждений, а именно:
- «Данная ссадина могла образоваться от одного травматического воздействия». При этом сама пострадавшая утверждала, что нападавшая «взяла грабли и нанесла мне три удара граблями...удары получались по правой руке металлической частью граблей». Критерии для решения вопроса о числе травматических воздействий, (одно или несколько), по изучению ссадин в судебной медицине не известны.
- повреждение «образовалось от воздействия твердого тупого предмета с гранью»; в судебной медицине вообще не существует методов, с помощью которых можно было бы по ссадине решить вопрос - имел ли травмирующий предмет грани или таковые отсутствовали.
- время возникновения повреждения «не противоречит сроку, указанному в предварительных сведениях»; для решения вопроса о давности «ссадины» на руке гр-ки «Б» требовалась информация о состоянии её корочки, которая в представленных документах, включая и медицинские, вообще не упоминается.
- «Образование данного повреждения при падении с высоты собственного роста не характерно». В судебной медицине отсутствуют критерии, по которым можно было бы исключить возникновение «ссадины» «при падении с высоты собственного роста».
- Хотя судебно-медицинский эксперт исходил из наличия у гр-ки «Б» ссадины, которую лично не видел, судя по представленным документам, нельзя однозначно решить вопрос о том, какое именно повреждение имелось на правой руке гр-ки «Б».
- По этому поводу (о характере повреждения) имеется несколько противоречивых суждений, а именно:
- судебно-медицинский эксперт в выводе Заключения эксперта указывает, что «обнаружена ссадина (в единственном числе) в области правого предплечья в нижней трети и на тыльной поверхности правой кисти». Данное суждение не являлось следствием осмотра экспертом повреждения, а представляло собой информацию из вкладного листа № ...
- в извещении № … для полиции о поступлении пациента в ЦРБ, сказано, что у гр-ки «Б» имелись «ушиб, ссадины (во множественном числе) правого предплечья, кисти»; «Ушиб» в выводах судебно-медицинского эксперта не упоминается.
- согласно вкладного листа № … в индивидуальной карте амбулаторного больного отмечено, что «ссадина обработана антисептиком». Сведения о наложении повязки на ссадину отсутствуют. Следует подчеркнуть, что наличие ссадин на теле не требует никаких повязок, лечение ссадин ограничивается их смазыванием антисептиком: лекарствами, убивающими микроорганизмы. На момент первичного посещения … года судебно-медицинского эксперта (т.е. на вторые сутки после конфликта, имевшем место … года) у гр-ки «Б». «на правой кисти и лучезапястном суставе имелась ватно-марлевая повязка, промокшая сукровичным содержимым». Что было у освидетельствуемой на руке под повязкой, судебно — медицинский эксперт не выяснял.
При этом гр-ка «Б» неоднократно утверждала, что из повреждений на правой руке у неё имелось кровотечение, а именно:
- в Обвинительном акте по этому поводу сказано: « Когда пришла домой, то увидела, что из ран (во множественном числе) на правой руке в области предплечья и кисти идет кровь, которая пошла из - за избиений «С»;
- во время открытого судебного заседания судебного участка гр-ка «Б» пояснила: «После того, как я упала, она замахнулась на меня 3 раза граблями, у меня потекла кровь...правая рука у меня была в крови, потому что Суханова била по руке, кровь с руки падала на лицо... Суханова наносила мне удары по руке острыми краями граблей, она попадала по руке и куртке. У меня были синяки от ладони до локтя.
- во время вышеуказанного судебного заседания свидетель «Б» пояснил, что «мне позвонила бабушка... я приехал, она сидит за столом, всё в крови: пол, стол. На кисти правой руки гематомы... на лице у бабушки была кровь с руки».
Таким образом, в представленных документах фигурируют различные повреждения на правой руке гр-ки «Б», а именно:
- ссадина (одна или несколько) - повреждение, которое не вызывает кровотечения.
- раны, из которых имело место кровотечение. Отмечалось наличие крови на лице гр-ки «Б», на столе и полу в квартире.
- «синяки» и гематомы - повреждения, которые также, как и ссадины, не вызывают наружное кровотечение
Из сказанного следует, вопрос о характере повреждения (или повреждений) у гр-ки «Б» не решен. Суждения по этому поводу носят противоречивый и взаимоисключающий характер.
Не решен вопрос и о времени возникновения этого повреждения (или повреждений), механизме и условиях его образования, а также о характере травмирующего объекта.
Фактически не решен ни один вопрос для установления истины по делу.
Вышеуказанные противоречия и нарушения положений нормативного документа, регулирующих деятельность судебно-медицинских экспертов (Приказа № 346н от 12.05.2010г. МЗСР РФ), свидетельствуют о необходимости назначения и проведения комиссионной судебно-медицинской экспертизы для решения вопросов, поставленных дознанием и мною, однако суд первоначально отказал мне в проведении таковой, сославшись на мнение специалиста.
Я полагал, что мнение суда по данному вопросу ошибочно, так как именно в Заключении специалиста говориться о том, что необходимо назначение и проведения комиссионной судебно-медицинской экспертизы.
Также нельзя было не обратить внимание на тот факт, что экспертом нарушена процедура ознакомления и предупреждения себя за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ.
Лист дела № … в котором эксперт указал, что по ст. 307 УК РФ предупреждён был составлен уже после фактически проведённой экспертизы, а именно в момент её написания, что, безусловно, является нарушением УПК РФ, а именно эксперт должен быть предупреждён об уголовной ответственности до начала производства экспертизы, а не после её окончания.
На основании изложенного выше, в соответствие со ст. 75 УПК РФ, я просил суд признать указанное выше доказательство – заключение судебно –медицинского эксперта № … от … года недопустимым доказательством.
Должен принести свои извинения за столь подробное изложение этого абзаца, он предназначен для целевой аудитории, для коллег, которые могут воспользоваться данным материалом для защиты своих клиентов.
В данном абзаце имеется информация, которую достаточно сложно где-либо найти и применить на практике, так как она ведёт в специфику СМЭ.
Далее события развивались следующим образом…
Суд на мои неоднократные ходатайства всё-таки отреагировал и назначил повторную комплексную экспертизу по данному делу, правда, пришлось дойти до Главного экспертного учреждения РФ и получить соответствующее мнение Главного экспертного учреждения РФ о том, что в деле необходима новая экспертиза.
Повторная комплексная экспертиза показала, что по тем документам, что имеются в материалах дела невозможно установить, когда и при каких обстоятельствах гр. «Б» получила данную травму – «царапина». Собственно говоря комиссия экспертов пришла к аналогичному заключению, изложенному в Заключении специалиста, а местный эксперт был подвергнут «остракизму».
Я неоднократно пытался узнать у него, почему он не снял повязку на руке при проведении экспертизы и не осмотрел рану, как это предписывают нормативные документы, на что он ответил, что давал клятву Гиппократа и, чтобы не навредить, не стал снимать бинт, и смотреть на рану. Вот это экспертиза, вот эта забота! А на основании заключения данного эксперта человека могли привлечь к уголовной ответственности…
Но государственный обвинитель и после проведения повторной экспертизы не унимался и пытался обосновать своё мнение на показании ряда других свидетелей, которые вообще не видели конфликта, при этом свидетелей со стороны защиты, которые были очевидцами, старались не замечать, а их показания подвергнуть сомнению.
Основываясь на материалах дела и на заключениях специалиста, высказанных им в письменном виде и при допросе в ходе судебного разбирательства, а также в соответствие со ст. 14 УПК РФ - все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого, при этом обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, я просил суд оправдать моего доверителя «С».
Самое интересное в том, что суд первой инстанции согласился со мной и оправдал моего доверителя.
Далее, как и следовало ожидать, гособвинитель подал апелляционное представление.
Мотивы прокурора понятны, как так, более 3-х месяцев дознание и более года рассмотрение дела в суде, а в результате полный провал, и, что спрашивается, делал прокурор, куда смотрел?
Это значит, что изначально никто не хотел в деле разбираться, а ждали, что мы согласимся на штраф и дело сделано, и все, кроме моего доверителя, довольны, а правоохранительные органы и прокуратура сделали себе по «палке» (сленг), т.е. раскрыли очередного «громкое преступление»…
Районный суд заседал трижды по представлению прокуратуры и вынес постановление «об отмене оправдательного приговора». В прочем, мы и не сомневались, так как такое мужество, как вынести оправдательный приговор, могут лишь немногие судьи.
На момент вынесения данного постановления с момента якобы совершения преступления прошло уже почти полтора года, потом данное дело передали в другой район.
При первом же заседании в другом районе дело было прекращено по амнистии. Сказались нервы моего доверителя, однако суд не устанавливал виновность «С», и никакого суждения по данному вопросу не выносил, что устроило моего доверителя.
Конечно «С» можно понять, полтора года судов и около 3-х месяцев дознания, почти два года доказывать то, что ты никого не бил – нужны железные нервы.
Но главное для моего доверителя было закончить уголовные процессы в отношении неё, даже ценой постановления «о прекращении уголовного дела в связи с амнистией».
Но на этом, казалось бы, безумная история не закончилась и бабушка – гр. «Б» подала иск в суд и просила взыскать с моего доверителя 100 000 руб. морального вреда – за царапину.
Тут важен один момент, изначально суд решил, что коль скоро по уголовному делу вынесено постановление «о прекращении уголовного дела в связи с амнистией», то, следовательно, вина доказана и мои доводы о том, что вступившего в законную силу приговора суда о виновности моего доверителя нет, не принимались во внимание.
Позднее моя позиция о том, что при вынесения постановления суд не проверял доказательства по делу и не устанавливал виновность «С» и то, что мой доверитель «С» никогда не признавала вину, потихоньку возымело действие и суд начал рассматривать иск по существу, вновь устанавливая виновность или невиновность моего доверителя и исследуя доказательства представленные сторонами.
Мне показалось, что иск гр. «Б» был написан гособвинителем или кем-то близким к этим кругам, так как он уж очень напоминал обвинительный акт, в том числе и в той части, где красочно написано как якобы граблями избивали гр. «Б», при этом у неё одна царапина на руке.
Долго ли, коротко ли, но пришло время представления доказательств истцами, но кроме жуткой картины избиения очередной раз описываемой гр. «Б» ничего не было. Позднее появились чеки на якобы лекарства, покупаемые для «Б», но среди всех прочих были и противозачаточные таблетки. Напомню потерпевшей более 75 лет…
В прочем, наименование таблеток, и для чего они покупались, и кому сторона истца так и не смогла пояснить.
С нашей стороны были доказательства, как я полагаю, весомые, а именно заключения специалиста и эксперта, которые чётко указывали на то, что невозможно установить, когда и при каких обстоятельствах получена царапина. Кроме того, были допрошены очевидцы и эксперты, подтвердившие нашу позицию о том, что никто гр. «Б» ни граблями, ни ногами не избивал.
В настоящее время вынесено решение судом первой инстанции «об отказе гр. «Б» в иске.
03 июня 2014 года судом Апелляционной инстанции решение суда первой инстанции оставлено без изменения, а Апелляционная жалоба без удовлетворения.
Вот такая интересная история о жизни двух соседок в наши дни, дикий запад просто смех по сравнению со страстями, бушующими в наших глубинках.
