Как следует из ст. 84 Уголовного кодекса РФ амнистия применяется на разных стадиях реализации уголовной ответственности и предусматривает различные виды смягчения положения лиц, совершивших преступления.
Амнистия объявляется не так уж и часто, например, за последние 10 лет лишь 4 раза: в 2010 году - в связи с 65-летием победы в Великой Отечественной Войне; дважды в 2013 году – одна, из которых в связи с 20-летием Конституции РФ; в 2015 году - в связи с 70-летием победы в Великой Отечественной Войне.
Поэтому не секрет, что лица, совершившие преступления, возлагают большие надежды на объявляемый государственным органом акт об амнистии. А когда осужденный имеет законное право на освобождение из мест лишения свободы, в том числе в связи с действием акта об амнистии, но удерживается там незаконно, то ему морально гораздо тяжелее продолжать находиться в условиях изоляции от общества, поскольку, очевидно, мыслями он уже находятся на свободе.
Однако, на практике таким лицам, в частности, со стороны прокуратуры, создаются искусственные препятствия, что может на значительный период отложить законное право на освобождение от наказания (смягчение или снятие судимости).
По сути, неправомерное удержание сводит на нет все гуманные намерения государства в данной области, лишь делает людей злее и создает недоверие к правосудию.
Несмотря на то, что незаконное удержание в местах лишения свободы, пожалуй, невозможно оценить материально, в нашем регионе был вынесен судебный акт, который не только установил сам факт нарушения со стороны прокуратуры, но, главное, пусть и очень скромно, но материально компенсировал соответствующее нарушение, что для российской судебной системы уже является большим успехом.
Такая ситуация произошла с моим доверителем - осужденным А.О., который отбывал наказание в исправительной колонии в виде лишения свободы по приговору по ст. 264 ч. 3 Уголовного кодекса РФ (преступление средней тяжести) и подпадал под действие акта об амнистии, в связи с чем подлежал освобождению.
Так, в середине сентября 2015 года администрацией соответствующей исправительной колонии было вынесено постановление, из которого следовало, что осужденный А.О. подлежал освобождению от дальнейшего отбытия наказания на основании п. 5 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 24.04.2015 года №6576-6 ГД «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», которым было постановлено освободить от наказания в виде лишения свободы осужденных, не отбытая часть наказания которых на день окончания исполнения соответствующего постановления составляла менее одного года.
Надо отдать должное сотруднику УФСИН Орловской области, безукоризненно подготовившему постановление в отношении осужденного А.О. Ведь, к сожалению, не часто сотрудников государственных органов отличает беспристрастность и порядочность.
Однако, прокурор по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях не согласился с постановлением начальника исправительной колонии и вынес постановление об отказе в утверждении постановления о применении амнистии, обосновав свою позицию тем, что подлежащий освобождению А.О. якобы «является злостным нарушителем установленного порядка отбывания наказания».
Стоит отметить, что независимо от имеющихся обстоятельств позиция прокурора всегда характеризуется созданием максимально неблагоприятного положения для лиц, в отношении которых ведется уголовное преследование. Соответственно любой вопрос об улучшении положения обвиняемого (осужденного) прокурором не одобряется и всегда опротестовывается. С одной стороны, это действительно позволяет защитить интересы потерпевших от преступных действий. Но с другой стороны, бывают случаи, когда прокуратура, которая обязана осуществлять надзор за исполнением законов, фактически сама нарушает закон. В частности, если государство объявляет в рамках гуманизма амнистию, то это не позволяет органу соответствующего государства создавать искусственные препятствия для ее применения и удерживать осужденных, подлежащих освобождению в рамках соответствующей амнистии.
Прокурор осознает, что порой истина на стороне обвиняемого (осужденного), но его позиция объясняется сложившейся бюрократической системой, которая под прикрытием якобы борьбы с коррупцией обязывает прокурора в любой ситуации совершать заведомо неправомерные действия под угрозой применения к прокурору дисциплинарной и уголовной ответственности. Следовательно, стало привычным, что прокурору безопаснее для себя отказать или запретить, даже зная свою неправоту, нежели разрешить, так как в первом случае его не накажут.
Тут нельзя не сказать ещё и про то, что сотрудника администрации исправительного учреждения, вынесшего постановление в отношении моего доверителя А.О., пытались привлечь к дисциплинарной ответственности за якобы незаконное постановление. И только благодаря тому, что, в конце концов, суды стали на нашу сторону, привлечения к ответственности ему удалось избежать.
Вот так работает на практике «система».
Ситуацию, сложившуюся с осужденным А.О., нельзя было оставлять без внимания, поэтому заведомо незаконное постановление прокурора мы обжаловали в суд.
Необходимо отметить, что до настоящего времени законодательством напрямую не предусмотрена процедура обжалования постановлений прокурора «об отказе в утверждении постановления о применении амнистии». В частности, не указано, в каком именно порядке происходит подобное обжалование – в порядке Уголовно-процессуального кодекса, Кодекса административного судопроизводства или Гражданского процессуального кодекса. Поэтому длительное время районный суд отказывался принимать у нас жалобу, пока все постановления об отказе в принятии жалобы не были направлены мной в областной суд, который, в свою очередь, указал суду первой инстанции на обязанность рассмотрения соответствующей жалобы в порядке Уголовно-процессуального кодекса. А тем временем в период процессуальной волокиты осужденный А.О., подлежащий освобождению, продолжал находиться в исправительной колонии.
Только в середине январе 2016 года суд первой инстанции, наконец, рассмотрев нашу жалобу, признал постановление прокурора незаконным.
Кроме того, судом в адрес прокуратуры было вынесено частное постановление в связи с нарушениями, допущенными прокурором по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях при применении акта об амнистии в отношении А.О.
Однако, в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом РФ постановление суда первой инстанции вступает в законную силу и обращается к исполнению по истечении срока его обжалования в апелляционном порядке либо в день вынесения судом апелляционной инстанции постановления.
А поскольку прокурор, конечно же, обратился в суд апелляционной инстанции с представлением на вынесенное судебное постановление первой инстанции, то осужденному А.О. для освобождения все еще приходилось ждать постановления суда апелляционной инстанции.
Лишь через 2 месяца – в середине марта 2016 года непосредственно до начала судебного заседания суда апелляционной инстанции прокурор отозвал свое апелляционное представление в части доводов об основаниях применения акта амнистии. То есть фактически согласился с необоснованностью удержания в местах лишения свободы А.О., хотя полностью жалобу не отозвал и указывал на то, что суд первой инстанции рассмотрел нашу жалобу не в установленном порядке.
Как указывалось выше, данную процедуру рассмотрения ранее рекомендовал областной суд. Прокурор может, конечно, и не знал об этом факте, но скорее всего, намеренно использовал как повод для затягивания времени.
Но сам факт того, что за один день до рассмотрения представления прокурора в областном суде, он вынес постановление об освобождении А.О., который на момент рассмотрения нашей жалобы находился уже дома, говорил о многом.
Суд, апелляционной инстанции, рассмотрев представление прокурора, оставил судебное постановление суда первой инстанции без изменения, а осужденный А.О., долгожданное освобождение которого из исправительной колонии произошло накануне, теперь уже окончательно вздохнул с облегчением.
Таким образом, в результате действий прокурора, незаконно отказавшего в утверждении постановления о применении амнистии, осужденный А.О. был освобожден от отбывания наказания не в середине сентября 2015 года, а лишь в середине марта 2016 года, то есть на протяжении полугода без законных на то оснований удерживался в местах лишения свободы.
Поскольку Конституции РФ предусматривает, что каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53), то было решено обратиться в суд с требованием о компенсации морального вреда, который мой доверитель оценил в 500 000 рублей.
Несомненно, сам по себе факт длительного удерживания лица в местах лишения свободы при наличии законного основания для освобождения от отбывания наказания, причиняет ему нравственные страдания.
В силу ст. 1069 Гражданского кодекса РФ вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.
В соответствии со ст. 1099 Гражданского кодекса РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными настоящей главой и ст. 151 настоящего кодекса.
Ст. 151 Гражданского кодекса РФ гласит, что если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.
Согласно ст. 1101 Гражданского кодекса РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
В пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 N 10 (ред. от 06.02.2007) «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.
В нарушение приведенных норм, в августе 2016 года, суд первой инстанции, рассмотрев гражданское дело по исковому заявлению моего доверителя к РФ в лице генеральной прокуратуры РФ, Министерству Финансов РФ в лице УФК по Орловской области «о взыскании морального вреда», вынес решение, которым в удовлетворении соответствующих исковых требований отказал.
Отказывая в удовлетворении требований, суд первой инстанции исходил из того, что истцом не было представлено доказательств несения нравственных и физических страданий, а также не установлено причинно-следственной связи между действиями должностного лица и наступившими для А.О. последствиями, что само по себе абсурдно.
То есть из решения суда следовало, что человек, которого незаконно удерживают в исправительном учреждении и как следствие лишают свободы, не испытывает нравственных страданий…
Здравого смысла в таком решении суда найти тяжело, но, очевидно, это объясняется недостаточной независимостью судей, которые порой не осмеливаются выносить решения, пересекающиеся с интересами других государственных органов. Более того, повлияло еще и отсутствие в РФ судебной практики по вышеуказанной ситуации, что судя по всему, испугало судью низшей инстанции, и он не решился взять на себя ответственность, чтобы всего лишь должным образом исполнить свою профессиональные обязанности, применить закон и возместить причиненный моральный вред.
Как и в первом случае с таким решением суда мы не согласились ввиду его незаконности и необоснованности в связи с несоответствием выводов суда первой инстанции, обстоятельствам дела, и неправильным применением норм материального права, мы подали апелляционную жалобу.
Суд апелляционной инстанции согласился с нашими доводами и указал, в частности, следующее:
Из разъяснений, содержащихся в п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» следует, что решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.
Суд апелляционной инстанции установил, что обжалуемое решение суда первой инстанции вышеуказанным требованиям закона не соответствовало.
Согласно статье 53 Конституции РФ каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.
В соответствии с пунктом 1 статьи 1070 Гражданского кодекса РФ вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.
В силу статьи 1100 Гражданского кодекса РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен гражданину в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде.
Статья 133 Уголовно-процессуального кодекса РФ не ограничивает возможность получения лицом возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием, только случаями реабилитации подозреваемого или обвиняемого (часть вторая), а предусматривает и то, что вопросы, связанные с возмещением вреда в иных случаях, разрешаются в порядке гражданского судопроизводства.
Постановление Государственной Думы Федерального Собрания от 24 апреля 2015 г. № 6576-6 ГД «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов» (далее также Постановление об амнистии) вступило в законную силу 24 апреля 2015 г. Согласно п. 13 данного Постановления об амнистии оно подлежало исполнению в течение шести месяцев со дня его официального опубликования.
Суд апелляционной инстанции установил, что в рамках материала по апелляционному представлению прокурора на постановление суда первой инстанции от января 2016 года, которым постановление прокурора от сентября 2015 года признано незаконным в части отказа в утверждении постановления об освобождении осужденного А.О. от отбывания лишения свободы на основании акта об амнистии, судом апелляционной инстанции от марта 2016 года вынесено частное постановление в адрес прокурора за допущенные нарушения. Из данного частного постановления следует, что вследствие ненадлежащего исполнения прокурором требований постановления об амнистии, акт амнистии в отношении осужденного А.О. был применен несвоевременно, спустя более, чем четырех месяцев после установленного Постановлением об амнистии срока окончания его исполнения.
В данном случае расчёт суда апелляционной инстанции был основан на том, что акт об амнистии должен был быть применён в течение шести месяцев с момента его опубликования, то есть с 24 апреля 2015 года по 24 октября 2015 года. Мы же расчёт предоставляли иной, считая, что отсчёт необходимо вести с момента вынесения незаконного постановления (середины сентября 2015 года), согласно которому А.О. незаконно находился в исправительной колонии более шести месяцев.
Таким образом, судом апелляционной инстанции было установлено, что на момент вступления в законную силу акта об амнистии, истец подпадал под действие постановления об амнистии, которая должна была быть к нему применена в течение шести месяцев. Однако, в результате несвоевременного применения акта об амнистии А.О. необоснованно находился в местах лишения свободы с 25 октября 2015 года до 09 марта 2016 года (фактический день освобождения), чем ему были причинены нравственные страдания.
В силу изложенного, суд апелляционной инстанции признал, что истец имеет право на компенсацию морального вреда, причиненного в результате отбывания наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии вследствие неприменения к нему акта об амнистии.
Как следствие, при таких обстоятельствах дела, судебная коллегия не смогла признать решение суда первой инстанции законным и обоснованным, поскольку оно было постановлено с нарушением норм материального права и судом неверно определены обстоятельства, имеющие значение для дела, что в силу п.п. 3, 4 ст. 330 ГПК РФ, является основанием для его отмены.
Как указал суд апелляционной инстанции, с учетом требований ст. ст. 151, 1100 Гражданского кодекса РФ, при определении размера компенсации морального вреда, причиненного истцу, учитывается период содержания А.О. в местах лишения свободы с 25 октября 2015 года по 09 марта 2016 года, степень физических и нравственных страданий, причиненных А.О., а также требования разумности и справедливости, в связи с чем посчитал необходимым определить сумму компенсации морального вреда, подлежащему взысканию в пользу истца в размере 50 000 рублей.
Вот такая адвокатская история со счастливым концом…
Как правило, наши граждане сдаются, столкнувшись с подобными ситуациями, поскольку самостоятельно не могут добиться восстановления своих законных прав.
Нередко залогом успеха становится обращение (особенно, когда оно своевременное) к адвокату – независимому профессиональному советнику по правовым вопросам.
Составление многочисленных жалоб и отстаивание прав доверителя в судах, в конце концов, вынудило прокурора через полгода необоснованных и незаконных отказов, все же утвердить постановление об освобождении от дальнейшего отбывания наказания А.О. Иначе незаконные действия должностного лица органа государственной власти, очевидно, не были бы пресечены, а А.О. продолжал бы удерживаться в месте лишения свободы.
